Хазанов - Юбилей Брежнева

Я позволю себе рассказать то, что произошло много лет тому назад, в 1976 году. Когда весь советский народ, ну, и, естественно, все прогрессивное человечество, готовилось отметить самое крупное событие 20 века – 70-летие со дня рождения Леонида Ильича. Мне сказали, что меня включили.

Когда я спросил: «Куда?».
Сказали: «Будешь участвовать в концерте в честь 70-летия».

Для этого меня вызвали в Министерство культуры. В большом зале два ответственных работника Министерства должны были отобрать одну единственную миниатюру, с которой я должен был порадовать Генерального секретаря Коммунистической партии.
Я читал весь свой репертуар. Проходило это следующим образом. Я читал миниатюру, как вы понимаете, в полной тишине. Потому что этим людям было совсем не до смеха. Им надо было сохранить должности после юбилея. Я заканчивал читать миниатюру. Наступала абсолютно мертвая тишина, потому что во время чтения была зловещая. А когда заканчивал читать наступала мертвая тишина. Они друг с другом начинали обсуждать годится это или нет. Текста я не слышал, но я видел эту пантомиму. Один поворачивался к другому, после этого говорили: «Читайте следующую».
Так продолжалось минут 45. Мне это надоело.
Я сказал: «Вы не могли бы меня вычеркнуть из этого списка?».
Один из них вздохнул тяжело и сказал: «Мы бы с удовольствием вычеркнули, но не мы тебя туда вписали». www.zadorka.ru
После этого я понял, что мое участие в этом вечере вопрос решённый, но надо было найти подходящую миниатюру. Я обращаюсь с просьбой к писателю Леону Измайлову. Говорю, что «Вот, понимаешь, такая беда. Мне надо идти на день рождения к Брежневу, а идти не с чем». Он говорит: «Я что-нибудь подумаю». Через несколько дней приносит мне миниатюру.
В этой миниатюре рассказывалось, как мой герой учащийся кулинарного техникума, как следует, поел арбуза. И съев последний кусок тут же пошел провожать свою любимую девушку. Арбуз был такой вкусный.
Я четыре куска съел. Потом, когда уже пошел Нину провожать. Ой, зря столько арбуза, но было уже поздно. И вот мы идем с ней, а я улицу осматриваю. И кругом только большие дома, а маленького домика нигде нету. А Нина говорит,
- По-моему, с тобой что-то случилось.
Я говорю
- Нет, но может.
Она говорит,
- Что ты все время ищешь?
Я говорю,
- Чего, чего? Этот ищу. Кулинарный техникум.
Я говорю,
- Если можно пойдем побыстрее.
Она говорит,
- Ты меня провожать не можешь?
- Нет, провожать, говорю, могу. Я медленно идти не могу.
Она говорит,
- Ну, давай, на автобусе поедем.
- Ну ты что, там людей много. А меня могут надавить нечаянно.
Ну, мы пошли быстрее. Но она все равно нету нигде маленького домика. А есть только милицейская будка. Я говорю,
- Товарищ лейтенант, хочу у вас спросить. Только отвечайте по тише, а то девушка услышит.
Он говорит,
- А чего вы боитесь? Вы что преступление совершили?
Я говорю,
- Нет. Я только готовлюсь. Мокрое дело.
Он говорит,
- Не бойтесь. Мы вам не дадим этого сделать никогда.
Ну, мы прямо добежали до ее дома. Она говорит,
- Пойдем, я тебя с мамой познакомлю.
Мне сейчас только твоей мамы не хватает. Но мы все-таки зашли к ней. А мама говорит,
- Хорошо, что пришли. Пойдемте чай пить.
Я говорю,
- Ну, чего вам сделал то?
Она говорит,
- Ну, не хотите чай, давайте арбуз кушать.
А чего дальше было я даже описывать не буду.
Вот такая была непритязательная история со всеми вытекающими из нее последствиями. И самое удивительное, что именно эту историю и отобрали на юбилей. Видимо, она пришлась по вкусу. Подождите, подождите так хронически смеяться.
15 декабря 1976 года в Георгиевском зале Кремля состоялось это торжество. Я на этом торжестве выступал по счету 33. Тридцать третьим. Все выступавшие были разбиты на тройки. Эта традиция ещё с 30-х годов. Тройка состояла из двух приветствий от политических деятелей и третье выступление было от представителя творческой интеллигенции. Я входил в 11 тройку. У меня в тройке был Рауль Кастро, первый секретарь Компартии Литвы Грешнявитец и третьим был я. А всего был 33. Почему я так назойливо повторяю эту цифру 33? Сейчас вы поймете. Торжество начали в 5 часов вечера. Я к микрофону вышел в начале 10-го. Все это время гости сидели за столами. Они ели, они пили, они слушали здравица в честь юбиляра. Но по протоколу встать и выйти из-за стола хотя бы на минуту не полагалось. Поэтому, когда дошла моя очередь я подошел к микрофону и начал исполнять свой трагический монолог. Совершенно неожиданно выяснилось, что ничего более актуального для этого дня рождения придумать было невозможно. Потому что все, кто сидел в Георгиевском зале к этому моменту думали только об этом, включая самого юбиляра. Слава Богу, все закончилось хорошо. Вечер закончился. К нашему столу подходит новорожденный. Каждому участнику он пожимает руку. Там был Магомаев, там был Шевченко, там была Пахмутова Александра Николаевна. Я уже так руку готовлю. В этот момент именинник, а точнее не именинник, а новорожденный. Потому что это не одно и то же. Смотрит на меня и полностью отождествляя меня с моим героем, задает прелестный вопрос. Он говорит,
- Я знаешь, чего не понял. Получилось у тебя или нет?
Я вам скажу честно. Я так испугался. Я почувствовал, как холодеет моя спина. Я сказал,
- Ну, это на вашу фантазию Леонид Ильич.
Он посмотрел на меня и очень по-доброму, что называется в полном смысле по-отечески, и сказал,
- Не знаю, как у тебя. У меня сейчас получится.